вот! вот! целый сборник
Мысли навеяны чем-то печально-нездешним,
Кофе закончился позавчера навсегда.
Ветер, что звался прозрачным, свободным и вешним
Будет стекать с неодетых ветвей как вода.
После я снова найду оправданье,причину.
Нет вездесущего завтра - есть только сейчас.
Снова бардак на столе скучным взглядом окину.
Может быть, всё это - не для меня, а для вас?...
Всё гениальное просто, но также невечно.
Тени всё так же "светло" обратят в "полумрак"
Дети всё так же отважны, надёжны, беспечны,
Что-нибудь было когда-нибудь в мире НЕ ТАК?...
Нам не помогут пустые упрямые споры,
Разве мы тонем? Да нет же! Смотри, мы летим!...
Мы покорили высокие твёрдые горы,
Только души их понять до сих пор не хотим...
Вечно усталые - только б дойти до постели,
Кто не захочет - не сможет, нигде, никогда...
Сколько мы пили и сколько впустую проели,
Брали, сдавали и строили вновь города.
Сколько нас в мире - беспечных, глухих, одиноких,
Всё же мы будем как раньше, как сотни из нас.
Близких мы помним и всех безнадёжно далёких,
Все будут вписаны в этот угрюмый рассказ.
После мы ищем себе оправданья, причины,
Жизнь ведь не стоит теперь ни любви, ни гроша.
Сделаны были богами когда-то из глины,
Всё, что нас держит сейчас - это наша душа.
* * *
(с) Василиса Фрайман
цитата А это пара стишков про город. Я часто гуляю по городу, одна или с друзьями, и мне кажется - он живой, дышит и смотрит на нас...
Развернулись дома непонятным безглазым оскалом.
Проходящим сквозь стены - не стоит труда, это точно.
Проходящим сквозь пламя, изведавшим в жизни немало,
Не увидеть при свете себя - только в зеркале, ночью.
Опрокинулся город безликий асфольтовой бездной.
В свете глаз - словно фар - обещанье не стоит сомнений.
Был у нас уговор, отдавай теперь всё - безвозмездно,
Чтобы, спрятавшись в тень, не пришлось выбираться из тени.
Отзеркаливай мрачный реал, словно луч из окошка.
Разобьётся - осколком порежешь упрямые вены.
А пожить бы как раньше, без страха, с тобою немножко,
Напрямик, сквозь оскал городов, через пламя и стены.
* * *
Кирпичи окунают в себя, в безразличие города.
Вспоминаю: ведь мне мало лет, и я стою недорого.
Опустись бархатистым крылом на карнизы и крыши,
Изоляция звука - никто меня здесь не услышит.
Опускаясь на руки дождя с парапета доверчиво,
Понимаю: хранить уже некого, помнить нечего...
Отпусти мою душу из лап опустевшего города,
Обретая крыла, мы умрём, так юнны, но не молоды...
Ты ведь Бог, всемогущ, отпусти мою душу, пожалуйста...
Не хватило до края кирпичного маленькой малости,
Сделав шаг из бетонно-асфальтовой пропасти города,
Понимаю, что были напрасно такими мы гордыми.
Лёгкий луч позолотой скользит сквозь решётки оконные,
Освещает закатом с лица небоскрёбы бездонные.
Опускаясь на руки небес на закате доверчиво,
Вспоминаю: ведь здесь никого, и спасать было нечего...
* * *
Хрустальная правда, шурша, высыпалась из рук.
Застенчиво ветки листвою дышали в затылок.
Как будто и не было многих ушедших подруг,
Остались лишь те, что прошли не десяток развилок.
За шиворот тихо стекал виноградный нектар.
Дарёные кони не евшие били копытом.
И каждый оставленный день был как маленький дар,
И каждый закат не останется ныне забытым.
Упавшее солнце ладони прожгло - до земли.
Дорога зашила слова - не смогли, не слетели.
По мере возможностей что-то мы всё ж сберегли,
А то, что не понято было, то вместе допели.
Звенели невесело, мрачно об пол кандалы.
И мы умирали в бессолнечном зёве застенка.
А после останется кроме души да золы
Густой непрестанный поток кровяного оттенка.
* * *
Нам пушистые крылья уже для полётов не годны.
Высоты, что задумали мы, ни за что им не взять.
Понимаю, мы были немного не в меру свободны,
Может быть, для родных и друзей это плохо, как знать...
Мы когда-то у смелых воителей брали уроки.
Но столетья назад превзошли мы своих мастеров.
Понимаю, мы были немного не в меру жестоки,
Слишком резко с обманчивой правды срывали покров.
Наши мысли и чувства в седых головах антикварны.
Но наружу из глаз осторожно блестит новизна.
Понимаю, мы были немного не в меру коварны,
Всё коварство с годами из нас вышибала война.
Мы не были как все, мы всегда оставались иными.
Воспитали нас, словно родители, пряник и кнут.
Понимаю, мы были не в меру слегка ледяными,
Лишь железные крылья, пожалуй, теперь подойдут.
* * *
Небо поймало задумчивый взгляд из окна.
Девочка смотрит из век десяти этажей.
Хочет летать, только вниз полететь не должна,
Гаснут глаза из квитанций, купюр, платежей...
Девочка смотрит тихонько в руках кирпичей,
"Что там, на небе?" Сливаются время и сталь.
Только коротенький взгляд сквозь полотна ночей
Просит поплакать, рождая в ресницах печаль.
Если лететь с этажа, то куда как не вниз?
Больно, наверное, будет на землю упасть.
Ну же, девчонка, попробуй: с балкона, на бис!
Кто-то сказал, что внизу будет холод и грязь?
Подло, задумчиво просится тело лететь.
Брось, это шутка. Родители скоро придут.
И не позволят забыться полётом, и впредь,
Вверх или вниз - мы не станем свободными тут.
